Во вторник 21 декабря умерла Вера Миллионщикова. Главный врач Первого Московского хосписа.
Великая женщина. О таких людях говорят: они меняют мир. И правда, Вера Миллионщикова изменила отношение нашего общества к смертельно больным людям. И сделала нас чуть-чуть милосерднее.
Первый хоспис открылся в Москве 16 лет назад. Тогда вообще мало кто в России знал, что это такое. И узнали, тоже благодаря Вере Миллионщиковой. Удивительная вещь: прочитав в 1989 году повесть Виктора Зорзе и его жены Розмари «Я умираю счастливой» о том, как их дочь Анна провела последние дни своей жизни в английском хосписе, Вера Миллионщикова решила создать такой же хоспис в России. И ей это удалось! Она преодолела все административные и чиновничьи препоны. Она нашла благотворителя в лице Анатолия Чубайса, который все годы существования Первого Московского хосписа помогал ему. Первый Московский хоспис — наверное, единственная больница в Москве, где смертельно больные люди умирают в любви и заботе.
Хоспис Миллионщиковой всегда был бесплатным. Вера Миллионщикова запрещала своим врачам и медсестрам брать с больных и их родственников деньги. Совершенно немыслимая история для нашей медицины! Хоспис не похож на Дом смерти. Это место задумано и устроено так, чтобы там всем было уютно: больным, их родственникам и персоналу. Этот уют, этот особый мир любви и милосердия создавала Вера Миллионщикова.
Теперь, когда она ушла в тот мир, куда проводила сотни своих больных, можно сказать: она была великой женщиной. Я знала ее много лет и теперь понимаю, что с каждым годом она становилась добрее, мудрее, свободней. В последние два года Вера тяжело болела, а в последние месяцы ей было трудно каждый день приезжать в хоспис. Она уже начинала думать о том, чтобы «уйти в отставку»...



___________ ПРЯМАЯ РЕЧЬ _____________
О безнадежно больных.
Отношение к безнадежным больным в России еще хуже, чем в странах Третьего мира. Даже там хосписное движение для ВИЧ-инфицированных и онкологических больных развивается более стремительно, чем в нашей стране.В этих странах гораздо больше желающих инвестировать в развитие хосписов.Там работает много миссионеров и добровольцев со всего мира. У нас же пока не существует добровольческого движения. К нам в хоспис приходят волонтеры. Но через какое-то время они уходят, потому что кому-то надо учиться, кто-то не может оплачивать себе проезд на городском транспорте. Все дело в том, что в России добровольческая помощь законодательно не оформлена. Впрочем, нашей власти никогда не было свойственно милосердие. Ни к больным, ни к персоналу, ни к старикам. Дореволюционная Россия была милосердной страной. Но мы — нация рабов и нищих. Больше 70 лет мы прожили во лжи. Существование с двойным дном привело к тому, что у нас истреблено милосердие.
О здравоохранении
В медицине — катастрофа. Такое положение с врачебными кадрами началось давно, еще до перестройки. Эта опухоль разъедала здравоохранение. Ужасно, когда посты в медицинских учреждениях занимали люди, которые были туда назначены не в связи с их научными достижениями, а по партийной принадлежности. Они становились заведуюшими кафедрами. Профессионально они были людьми не компетентными и подбирали себе в команду таких же «профессионалов». Сейчас все делается за деньги. Обучение в медвузах за деньги. Дипломы покупаются. Студенты часто думают не о том, чтобы стать врачом, а о том, чтобы стать главным врачом. Талантливому человеку очень трудно пробиться к операционному столу, если за ним нет какого-то клана или «семьи». То поколение врачей, которые пришли в медицину по чести и совести, сейчас умирает...
О хосписах
Хосписы должны быть в основном для онкологических больных, но нужно обязательно какой-то процент коек отводить и для всех патологий. Например, у меня в хосписе стационар на 30 коек, три койки должны быть не для онкологических больных. Вообще я считаю, что хосписы больше нужны родственникам, чем больным. На первом плане должен быть родственник. Ведь больной умрет, и там с ним разберутся. А человек, который останется жить с комплексом вины, с исживанием горя, с обидой на медицину, на власть - это ужасно. В наших силах сделать так, чтобы облегчить ему это чувство вины, чтобы он постепенно от него избавился.
О сотрудниках
Хосписному движению в России уже 17 лет. Но до сих пор нет закона о паллиативной медицине, то есть, о помощи безнадежно больным. Не существует такой номенклатурной медицинской специальности — врач паллиативной медицины. Необходимо ввести преподавание этой специальности в медицинских вузах. Мне удалось на уровне Москвы пробить для своих сотрудников 10% надбавку к зарплате.
Сотрудников для хосписа я отбираю, как «золотой песок». Каждый человек, работающий у нас, должен отработать как минимум 60 часов добровольцем после предварительного собеседования и тестирования. Каждому добровольцу предоставляется куратор. Кем бы ни был будущий сотрудник: бухгалтером или сотрудником медперсонала, он должен всегда быть приветливым, здороваться, улыбаться, спросить родственников, не надо ли им помочь. Он должен понимать, где он «варится». Хоспис — это больница по уходу. За 60 часов мы видим, подходит нам этот человек или нет.
Рядом со смертью
Пребывание рядом со смертью делает человека очень открытым. Поэтому нам не нужны психологи: они нужны закрытому человеку, человеку, у которого есть проблемы. А пребывание рядом со смертью, когда человек видит то, что закрыто от глаз другого, делает его мудрым. Когда смертей и переживаний очень много, мы очищаемся. И когда мы устаем, мы понимаем : нужна разрядка. Значит, нужно найти денег, мы заказываем теплоход и... плывем... У нас есть фитнесс для персонала. Анатолий Чубайс нам организовал бассейн, солярий. Мои сотрудники так устают, что иной раз у них нет сил туда ходить. А я говорю им: не будет вам премии, если не будете ходить в бассейн и на фитнесс. Это очень важно для снятия стресса.